ПРОПОВЕДЬ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ФАДДЕЯ (УСПЕНСКОГО),
сказанная в субботу 1-й седмицы Великого поста в Крестовой Спасо- Преображенской (единоверческой) церкви г. Саратова 19 февраля (3 марта) 1928 г.
«Необходимость для духовной жизни нашей Хлеба Жизни, сходящего с небес; свойства этого Хлеба и способ преподания Его нам».
Приступив к исповеди, мы восприяли спасительное врачевство для душ наших, целительный елей сострадательной Христовой любви и укрепляющее «новое вино» (Мф.26, 29) Божественного веселия, каким растворена жизнь в Боге. Ныне призывались мы вкусить Хлеба Жизни, сошедшего с небес (Ин.6, 51) напитаться от Бессмертной Трапезы.
Нужно ли говорить о том, как для духовной жизни нашей необходим Хлеб Небесный? Как тело не может жить без пищи, составляющей первую потребность жизни телесной, так неизбежно умирает душа, не принимающая свойственной ей пищи, способной поддержать ее жизнь. Это не то значит, что душа совсем перестанет существовать без Хлеба Небесного: душа бессмертна, будет существовать вечно, если и смерть тела состоит лишь в распадении на части, а не в полном уничтожении; но душа без Хлеба Небесного, продолжая существовать, лишится свойственной ей настоящей жизни: для жизни души мало одного существования, необходима полнота жизни, а полнота жизни возможна лишь тогда, когда душа полна и радости, имеет в себе неиссякающий источник последней. Будет существовать душа и обреченная на муку вечную, но Жизнь Вечная и мука вечная противоположны; да и о земной жизни, лишенной всякой радости, проходящей в постоянных печалях, люди говорят: разве это жизнь?
Истинною жизнью для человека является только жизнь богоподобная, потому что в ней одной скрыт источник радости вечной, неиссякающей. Кто из людей нашел этот источник радости неиссякающей помимо Бога? Не сознавались ли сами люди всегда, что безоблачного вечного счастья никто из живущих на земле не находил, и попытки найти такое счастье среди неизбежных страданий жизни, оканчивающихся горькою смертью, тщетны? Но кто жил в Боге, тот радовался и среди самих страданий, значит, имел в себе источник жизни, не оскудевавший и среди страданий; часто духовная жизнь делалась полнорадостнее, чем среди житейского благополучия; такой с источником жизни неоскудевшей, неугасшей отходил и в вечность. Запас этой богоподобной полнорадостной жизни и возобновляется в человеке чрез вкушение Хлеба Жизни, сходящего с небес. Недостаточно душе, болящей от грехов, принять врачевство исповеди,- необходимо поддерживать себя и принятием духовной пищи, как и при уврачевании телесных болезней врачевство полезно лишь при надлежащем питании.
Об этом питании и говорит Христос: Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира… Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие (Ин. 6, 51, 55).
Свойства Хлеба Небесного, конечно, не таковы, как хлеба обычного. Это есть хлеб ангельский, которым призывается питаться и человек (Пс. 77, 25), хлеб невещественный, духовный (Ин. 6, 33; 1 Кор. 10, 3—4), какой только и могут воспринимать духи. То — общение со Христом, Который Себя Самого называет Хлебом Жизни, то — сладчайшее питие любви Христовой. Ангелы вечно питаются и поддерживают жизнь этим духовным хлебом непрестающего общения с Богом, Источником Жизни, наслаждаются вечно неоскудевающим питием Божественной любви. Не скажет ли и человек, что именно любовь вносит в его душу полноту жизни? Чья душа полна любви, о той говорят, что она полна жизни, потому что именно любовь составляет радость жизни; напротив, без любви не жизнь, а только какое-то прозябание. Любовь — свет жизни; без нее — только какие-то сумерки жизни: полужизнь, полусуществование. Душа, полная любви, живет полной жизнью, оскудевшая любовью тянет лишь лямку жизни, влачит ярмо ее.
Но любовь человеческая, которая не в Боге, не может быть полною, она подобна цветку, пышно распустившемуся и скоро увядающему; в любви человеческой нет залога Жизни Вечной. Такой залог имеет лишь любовь Божественная, источник жизни и радости неиссякающей, вечной. Хлеб Небесный — общение с Богом, питие сладчайшее любви Своей сообщает Христос, преподавая нам в снедь и питие Жизни Вечной Плоть и Кровь Свою; отдавая Их за жизнь мира, Христос в этом именно явил всю полноту Божественной любви Своей.
Чрез вкушение Плоти и Крови Своей Христос вводит нас в теснейшее с Собою общение, как соединены ветви с лозою по самой природе, составляя одно по существу. Какой дар любви может быть высшим, как не ввести в теснейшее, существенное общение, отдавая себя, чтобы дать жизнь другим? Велик дар любви Христовой, когда она делает других причастниками радостей любви; еще более велик дар ее, когда она отдает себя за других, чтобы стать с ними единым существом, единым Телом, как причащающихся от одного Хлеба (1 Кор. 10, 17)!
Но почему же Христос вводит нас в теснейшее общение любви Своей, преподавая Хлеб Жизни, Тело и Кровь Свои, под видом того же хлеба, которым питается и наше тело? Почему не преподает Хлеб Небесный как ангельский? Потому что мы не Ангелы бесплотные, а дух, облеченный в плоть. Жизнь духа у нас тесно связана с жизнью плоти, и трудно оное отделить: где начинаются или оканчиваются внушения, влечения духа, где внушения, влечения плоти. У многих людей дух как бы срастворился совсем с плотью, и как же дать жизнь духу, не касаясь плоти? Потому-то преподает Христос Хлеб Жизни под видом хлеба вещественного, питающего и плоть. Необходимо, чтобы плоть в человеке приобретала все большую одухотворенность, без чего жизнь духа не может свободно раскрываться, возрастать в человеке, будет подавляться плотскою. Потому Христос полагает семена жизни духовной, вечной и в самую плоть нашу, давая вкушать Своей Плоти, одухотворенной воскресением, нетленной. И как обычный хлеб, принимаемый нами, обращается в наше тело, поддерживая его жизнь, так Хлеб и Питие жизни, преподаваемые под видом хлеба и вина, обращаются в наше духовно-телесное существо, обновляя дух и плоть, сообщая приток жизни Божественной, которой одухотворена Плоть Христова, делая нас причастниками
Божеского естества (2 Пет. 1, 4). Пока не одухотворится плоть, необходимо нам вкушать Плоть и Кровь Христовы, дондеже приидет Он, по слову апостола, снова на землю в день Второго славного Пришествия Своего (1 Кор. 11, 26; 15, 44 и далее).
Как же должны мы алкать и жаждать Хлеба Жизни, Чаши Жизни! с какою любовью ко Христу приступать ко вкушению дара небесного (Евр. 6, 4)! Если Христос, преподавая ученикам Плоть и Кровь Свои на Тайной вечери, до конца возлюбил ихи всех Своих сущих в мире (Ин. 13,1), не должны ли мы ответить на эту любовь «без конца» любовью к Нему без меры? Любовь Божественная, а с нею и жизнь, полная неиссякаемой и неизреченной радости, в Боге сокрытой, может быть воспринята только любовью, исходящею из самого сердца нашего.
Приступить к Чаше Христовой без любви ко Христу — это значит приступить без пользы для души, даже «суд себе есть и пить» (1 Кор. 11, 29). День причащения Святых Таин должен быть днем исполнения нашей души особенной любовью ко Христу: это — вечеря любви; так союзом любве связуеми апостоли, возлежали на Тайной Вечери, владычествующему всеми себе Христу возложшелюбовью к Нему. Поскольку чрез причащение, исполняясь из Источника Божественной любви, Христом явленной, душа наша сама будет преизливаться любовию ко Христу, поскольку будет в себе хранить радость этой любви, постольку будет и жить.
Унесем в сосудах души питие любви Божественной со всею бережностью, как драгоценнейшую влагу, без запаса которой душа не может жить, боясь пролить и одну каплю этой влаги, чтобы не чувствовать недостатка ее во все дни жизни. Иисус Сладчайший есть единый Источник нашей истинной жизни и радости, не прибегая к Которому душа обрекает себя на неизбежную смерть, духовным гладом в мире томимая.